Перед небытием и после небытия.
(К вопросу дворянской усадебной культуры в сельской России)
Гречухин В.А.
"Страшно, когда рушится
веками созданная культура..."
Н.Н.Врангель (1)
Историческая суть усадебного мира.
Усадьба - как явление культуры.
В ряду российских ценностей дворянская провинциальная (не городская!)
Усадьба занимает исключительное место. Если брать во внимание общенациональное понимание, что усадьба - это колыбель русской литературы, то уже следует признать ее культурное значение высочайшим. Возможно, всего тоньше это оттенил Максимилиан Волошин своим высказыванием, что усадьба - самый живой ключ к самым глубоким и отвлеченным достижениям мысли нашего вчера.
Даже учитывая полифункциональность характера и значения усадьбы, мысль Волошина нельзя не признать исключительно значимой. И, исходя из ее высокой литературно-мыслительной сути, следует сказать, что усадьба - это и один из лучших образов России.
Бесспорная цивилизационная продвинутость практически всех усадеб провинциальной Россаии (в большей или меньшей степени, но имевшая быть) определяет ее место в мире крестьянского населения, как острова культуры, направлявшего свое силовое поле влияния на окружающее пространство.
Для полутора столетий русской истории усадьба была олицетворением духовных и культурных ценностей Отечества.
Усадьба - территория "суверенной" личности.
Усадьбу можно видеть своеобразным провинциальным микромиром, имевшим все приметы самодостаточности и полноты духовного бытия. Вполне обоснованны выводы ряда ссовременных исследователей, оценивающих роль усадьбы как центра культурного освоения территории, модуля мироустройства.
Используя терминологию П.Флоренского, усадьбу будет верным назвать "сгустком бытия".
Поясняя применение этого термина, мы решимся заявить, что у всех усадеб провинциальной России (при весьма разной интенсивности культурного воздействия на территорию) культурная излучательность, безусловно, была. Определенные знаковость и значимость такого явления имелись даже у экономии, хуторов, заимок.
Дворянская провинциальная усадьба лишь у Салтыкова-Щедрина однообразно убога и содержательно ничтожна. Но даже великий сатирик не отрицает усадебного личностного многообразия. А в реальной жизни русская усадьба глубоко индивидуальна. В этом пункте мы вплотную подошли к личности создателя усадеб. Е.Н.Марасинова и Т.П.Каждан весьма точно отмечают, что строителем усадеб выступал человек, любящий независимость, "именнно такая личность стоит в центре усадебной культуры". (2)
Остановим внимание на этом - в государстве предельно зарегламентированного (как нередко писали - "казарменного") уклада жизни появление независимой личности - качественно замечательный Факт. (Как и сам приход исследовательской мысли к увиданию такого персонажа русской истории).
Именно в этой связи названные исследователи развивают мысль, указывая, что для провинциальной России усадьба - это образ жизни, уникальный бытовой уклад, стиль поведения, определяющий воспитание людей. И четко завершает этот ход мысли оценка Г.Ю.Стернина - "усадебное самоощущение поместного обывателя - крупная сила духовного становления русского человека" (3).
Нужно иметь смелость увидеть не только взлеты творческой мысли, а и весь уклад, в том числе и сам повседневный быт и даже отдохновение (балы, приемы, разъезды, гостевые вечера) благотворной средой воспитания личности. Это и делает В.С.Турчин, называя усадебные праздники школой человека.
Дворяне, создавая, улучшая и пытаясь сохранить гнезда своего бытия, отчетливо осознавали и верно оценивали значимость создаваемого ими. То есть они видели результат своего творчества лучшим и духовнейшим обогащением и украшением жизни россиян. Мы полагаем, что именно провинциальная усадьба осуществляла прямое соприкосновение высокой культуры сс массовыми слоями русского народа.
УСАДЬБА КАК ОБЛАСТЬ ИДЕАЛЬНОГО
Бытийно чем была усадьба для самих ее создателей и владельцев? Ничем иным, как земным раем, то есть наиболее полным воплощением в реальных условиях идеального начала, идеалистического мечтания. Не следует считать областью таких явлений лишь богатейшие подмосковные усадьбы с романтическими руинами, водопадами и гротами. Даже самая бедная провинциальная усадьба отчетливо несла отпечаток идеалистических мечтаний и воплощений.
В саду настурции да розаны,
В прудах зацветших караси.
Усадьбы старые разбросаны
По всей таинственной Руси.
...............................................
О, Русь, волшебница суровая,
Повсюду ты свое возьмешь.
Бежать? Но разве любишь новое,
Да без тебя не проживешь?
И не рапсстаться с амулетами.
Фортуна катит колесо.
На полке рядом с пистолетами
Барон Брамбеус и Руссо.
(4).
Пространство любой русской усадьбы (даже и самой малой и бедной) - ээто епространство дворянской культуры и - Культуры в целом. Культуры, воспринимаемой в немалой степени и ретроспективно, то есть комплексно, едино во времени. Одним из проявлений этого полифонического восприятия культуры являлся мотив единства прошлого, современного, и ... идеального. Очень тонко выносит эту мысль В.С.Турчин, подмечая, что "история в усадьбах отдыхала№" и реально
соприкасалась с воображаемым.Усадьба - может быть, одно из лучших обращений человека к лучшему. Устроение своего мира, ориентированного на разумное и высокое и даже на - недосягаемое. Ряд таких обращений человечества совсем не велик - монастырь, отшельничество, усадьба. Каждое из них в немалой степени оказывалось действием глубоко идеалистичным. Но, возможно, построение усадебного мира это случай наиболее последовательного действа в приближении реальности к идеалу. Мы находим в этом вопросе наиболее точной формулировку Д.Ф.Полознева, что усадьба - это пространство материализации идеального.
УСАДЬБА НАКАНУНЕ АПОКАЛИПСИСА.
В каком же состоянии пришел мир русских (и мышкинских) провинциальных усадеб к началу
XX века? Начиная с крестьянской реформы, он неуклонно сокращался, неостановимо приближаясь к роковой черте полного исчезновения.Из сонма больших, средних и малых усадеб в Мышкинском уезде, ссамом пашенном, самом сельскохозяйственно-развитом, оставалось лишь два десятка усадеб. А будущее имели не более восьми:
Шишкино (Тучковых), Родичево и Алтыново (Черкасовых), Кривец (Фриде), Ульянкино, Николаевка (Пономаревых), Шепели (Макссимович), Калиновцы.
Даже в таких крупных, и недавно процветавших усадьбах, как Артемьево (Селифонтовых), Мураново и Козлово (Ниловых), Богородское (Римских-Корсаковых) хозяйствование шло трудно и малоуспешно.
Каждый год дворянское землевладение в уезде сокращалось. К 1901 году в Мышкинском уезде дворянам принадлежало всего 8.2% всех удобных земель. Более всего дворянских земель (свыше 20 процентов) оставалось в Плосковской и Васильковской волостях. От десяти до двадцати процентов было в Климатинской (11%), Муравьевской (14.5%), и Ново-Никольской (19.6%). Во всех остальных волостях процент дворянского землевладения значился ниже десяти, а в Прилукской и Платуновской волостях дворянской земли уже и вовсе не имелось.
Земельный рынок передового земледельческого уезда отличался большой оживленностью, высокой динамикой смены собственности. Мобилизация земельной собственности в уезде всю вторую половину
XIX века имела один и тот же вектор: отчуждение дворянских земель и переход их в руки крестьян. За 32 года площадь крестьянского землевладения возросла на 379953.5 десятины. (5)В результате ээтих процессов у дворян оставалось 18044 десятины, а у крестьян стало 50094 десятины.
Дворянское землевладение за 33 года сократилось на 65.9%. Процесс с 60-х по 80-е годы имел характер непрерывного ускорения, особенно динамичным земельный рынок уезда был в 80-е годы. Статистикам было ясно, что при сохранении таких темпов перераспределения земельной собственности к 20-м годам
XX века в уезде останется не более одного процента дворянских земель.К грани веков ускорился переход усадеб в руки крестьян. Даже такие крупные усадьбы, как Апраксино (Башмаковых) и Артемьево (Селифонтовых) тоже перещли в руки крестьян. "Материк" дворянской усадебной культуры исчезал, уходил в небытие.
Оставались немногочисленные островки "галантного мира". Что им сулило будущее? С точки зрения материального обеспечения могли уцелеть Шишкино, Знаменское
(Тютчевых), Калиновцы, Родичево, Кривец, Шепели, Ульянкино, Николаевка. Они не испытывали серьезных хозяйственных затруднений и оставались материально самодостаточными.Положение мелких усадеб как Березово (Карауловых), Блудово (Ниловых), Шустерево (Шустеревых), Коряково (Тихонравова) и других было менее надежным, но в силу небольших запросов хозяев, оставалось в целом устойчивым. Остальные малые и средние владения будущего явно не имели.
Но всего неустойчивее была социальная обстановка. Революционная пропаганда и постоянная многолетняя работа демократической литературы и еще более радикальной журналистики создали вокруг последних очагов усадебной культуры обстановку крайней враждебности... Захватнические тенденции, желание овладеть остатками дворянской собственности все более укреплялось в крестьянском обществе.
Усадьбоведение горестно отмечало по России все новые утраты. Да и само появление такой научной дисциплины уже явно говорило о предсмертии изучаемого предмета.
АПОКАЛИПСИС
Он грянул в 1918 году, когда все сколько-то значительные усадьбы были национализированы, а мелкие просто захвачены крестьянами. Что было национализировани в Мышкинском уезде? Первичный список таков:
Архангельская волость: усадьба Артемьево (Бирюковых)
Васильковская волость: Шепели (Максимович)
Алексино (Тучковых)
Анютино (Вязгичевых)
Новоселки (Седовых)
Воскресенская волость: Ушаково (Салтыковых)
Богородская волость: Николаевка (Пономаревых)
Богородское (Римских-Корсаковых)
Галицынская волость: Мурановка (Ниловых)
Егорьевская волость: Алтыново (Черкасовых)
Кокаево (Опариных)
Кривецкая волость: Кривец (Фриде)
Муравьевская волость: Городищи (Тропиных)
Доронино (Кузьминых-Караваевых)
Нетки (Яковлевых)
Шумлево (Староверовых)
Горки (Гельцер)
Горки (Морозовых)
Княжево (Тропиных)
Парово (Рыбаковых)
Ново-Никольская волость:Заболотье (Волконских)
Козлово (Ниловых)
Плосковская волость: Шишкино (Тучковых)
Родичево (Черкасовых)
Желтино (Томановских)
Сменцевская волость: Сменцево (Покровских) (6)
Это лишь те усадьбы, к которым новая власть проявила некоторый интерес. Какова суть интереса? Чисто материальная. В перечень вошли те усадьбы, которые имели большое хозяйственное значение. Мышкинский Уземотдел провел национализацию лишь тех владений, которые обладали достаточным парком сельскохозяйственной техники и количеством зданий и производств, достаточным для организации коммуны или устройства совхоза. Ценность любоу усадьбы рассматривалась лишь под
<таким> углом зрения.Мелкие усадьбы, хутора, экономии, сторожки, кордоны для этих целей не подходили, никем не учитывались, и они сразу исчезли, разграбленные крестьянами стремительно и единомоментно. Взято было все - вплоть до железных крыш, кирпича печей и самих ссрубов построек.
А какова судьба 26 усадеб, попавших в перечень национализации?
Уже в 1918 году Уземотдел, ознакомившись с добычей более внимательно, исключил из списка 16 усадеб, как малоперспективных для организации советских хозяйств и коммун. Они были переданы сельским органам новой власти или просто брошены на произвол крестьянского мира. Разной по времени исчезновения была их судьба. Если Ерденево и Матвейково исчезли сразу, то агония, например, Муранова и Козлова, растянулась на несколько лет
.И наш уезд отнюдь не исключение из общего российского "правила". Е.В.Кончин, кого никак не заподозришь в наговорах на революционную действительность, указывал, что " к августу 1918 года половина национализированных помещичьих усадеб была разорена"!(7)
Однако мы считаем, Что Евграф Васильевич Кончин смягчил картину ( что и понятно по времени публикации этой его работы). Для примера обратимся к судьбе усадеб Мышкинского уезда, оставшихся в перечне национализации. Из них всех от разграбления или варварского
использования коммунарами уцелели лишь две - Шишкино и Шепели. И после изменения уездных и губернских границ значительная часть ценных вещей в первом случае была вывезена в Углич, во втором - в Калязин.Все культурно ценгное, содержащееся в остальных усадьбах, полностью утрачено.
Описи имущества этих усадеб по годам ясно показывают исчезновение и гибель предметов культуры. Если в 1918 году (даже после ряда хищений) рядом с лопатами и граблями в описях еще значатся мраморные столы и статуэтки, рядом с тряпьем - корзины с французскими книгами, рядом с ломаным сельхозинвентарем - десятки картин в золочненых рамах, то к 1920 году усадьбы совершенно пустеют
. (8)Предметы культуры уходили из усадеб постоянно и необратимо. Их воровали крестьяне, совершая подлинные жуткие набеги. Их раздавала по волостным учреждениям местная власть. Их продавали за копейки частным лицам и сторонним организациямю Раздел начался с первых дней захвата усадеб. Вот один из документов об этом:
" ... в январе-феврале месяцах 1918 года из бывших помещичьих имений "Жданове", "Шепели", "Алексино" и других, должностными лицами Волостного исполкома без ведома уезда произведена продажа различного имущества. Точной отчетности по продаже не велось
."(9)Слово "отчетность" тут впору произносить либо со слезами, либо с саркастической усмешкой. Описи усадеб пестреют вот такими соседствами и формулировками
:ПО УСАДЬБЕ УЛЬЯНКИНО:
"Две лопаты железные и статуэтка фарфоровая", "корнерезка ломаная и столик красного дерева","часы и диваны разные", "иконостас с 72 маленькими иконами", "три кресла игрушечные", "патреты"
, "икона кованая в ризе", "три картины", "столик на одной ножке", "художественная картина", "кресла разные", "рамки и 16 картин".УСАДЬБА КРИВЕЦ
:"старинное бюро",
"разных гравюр в рамках - 8", "японские палочки", "шкаф красного дерева", "корзина с разными фарфоровыми изделиями", "фарфоровые игрушки", "фраки", "китайские чашки", "и еще два портрета", "портрет в рамке черного дерева", "статуэтки".(11)Вот по таким "точным" описям и проходила раздача всего содержимого усадеб и частным лицам, и многочисленным советским организациям, и учреждениям.
Вот несколько примеров таких раздач по Климатинской и Плосковской волостям
: "полная корзина разной посуды", "библиотека с книгами", "сковорода с ручкой", "детских игрушек короб", "корзина с книгами", "ковор шерстяной персидский" - и многое другое в волостной военкомат, земотдел, фельдшерский пункт, самодеятельный театр, избу-читальню, волостному землемеру, волостной народный суд, волостной Совет, волостной отдел народного образования (кстати, он получил "Энциклопедический словарь" в 82 томах...)Есть упоминания вполне трагикомические, как это : "мебель, две картины в золоченом багете и одна картина на стене находятся в Климатинским ветеринарном пункте
(!) (12)Так огромная часть предметов усадебной культуры была рассеяна по низовым советским учреждениям, утеряна, испорчена, и погибла.
Немало вещей, впрочем, еще оставалось в самих усадьбах, ставших коммунами или совхозами. Какова их судьба?
Стоит сказать сперва даже не о них. А о том, за что коммунары напрямую отвечали - за сельскохозяйственные ценности. Вот перечень "объектов" скотоводства коммуны Ульянкино:
Две чалых лошади, обе матки...................................акт о смерти.
Один мерин чалый......................................................околел, пал.
Жеребенок-кобылка......................................................продан.
Корова черная пестролногая...............................продана землемеру.
Корова красная с лысинкой......................................в Мышкине.
Корова чернобурая со звездочкой...............................забили.
Бык черный, годовик.....................................................продан.
Бык белоголовый, годовик............................................продан.
Два теленка молочных..................................................проданы.
(13)
Вот и все скотоводство. За год строители коммунизма управились с помещичьим стадом - "забили", "продали", уморили. А о мебели или, тем более, книгах и картинах.... За них не было никакого спроса, даже такой отписки не требовалось. О них никогда никто не упоминал.
Но в уезде был и еще более яркий пример гибели усадьбы. Жданово разграбили еще в 1918 году с такой жестокой последовательностью, что даже спилили ценные деревья парка. Торжество варварства было решительным и полным.(14)
Нельзя не сказать и о крестьянских "набегах" на усадьбы, в том числе и национализированные. Самыим ярким примером в уезде стала судьба усадьбы Калиновцы (Воскресенской волости)
. (Кстати, в общий список она почему-то не попала). Богатая усадьба была совершенно обобрана последовательными волнами жестоких грабежей 1918, 1919, 1920 годов. Сторожа панически боялись многочисленных "экспроприаторов" и в 1921 году просят дать в усадьбу револьвер и винтовку и хотя бы восемь патронов системы "Витерли". Иначе не сохранить, не спасти остатки имущества. (15)Цветущая усадьба, располагавшая отличным парком иностранных сельскохозяйственных машин и даже телефонной связью, имевшая болдьшое собрание художественных ценностей : старинной мебели, ковров, посуды, икон, одних картин там было 24 полотна. В 1922 году она совершенно пуста и уже сносят ее постройки.
Тотальная агрессивность толпы
, обрушенная на остатки "галантного мира", вполне напоминала нашествие варваров на Рим.
ПОСМЕРТНАЯ ЛОЖЬ
В советский период и пздней вышло немало книг и отдельных статей, проводивших мысль о заботе нового советского государства об усадебной культуре, о спасении значительной части ее ценностей.
Мы полагаем, что авторы работ либо научно недобросовестны, либо некомпетентны в этом вопросе. Мы не располагаем исчерпывающими документами, данными о судьбе комплексов и отдельных произведений культуры, кроме материалов по Мышкинскому уезду. Но достаточное знакомство с научными публикациями по другим регионам и в целом по России позволяет считать положение в нашем уезде типичным для всей страны и обоснованно брать его в качестве достаточно убедительного примера. Этот пример таков: К 1921 году в Мышкинском уезде не было ни одного сохранившегося усадебного комплекса. Лишь из одной-двух часть вещей была вывезена в соседние города. Все остальное - рассеяно и уничтожено.
А если брать масштаб губернский, то в 1919 году на учете Губоно было лишь 60 усадеб, а в 1925 году по всей губернии на учете Губмузея находились всего-навсего восемь усадеб.
Ничтожная цифра. Из них мышкинской - ни одной. Мышкинская страница дворянской
культуры исчезла навсегда. (16)От нее остались мелкие фрагменты. И сохранены они были отнюдь не волей или желанием местных органов власти, а усилиями малочисленных "волонтеров культуры", спасших по одной-две вещи из немногих усадеб. Достаточно сказать, что ни в материалах Уземотдела, ни в материалах Уездсовхоза нет ни единого документа о передаче каких-либо предметов в уездный музей или хотя бы в иные учреждения уездного центра.
С печальной иронией можно сослаться лишь на продажу в Мышкин коровы из Ульянкина. Но надо согласится, что корова произведением культуры, увы, не является.
Наконец пора вспомнить, что культурный комплекс усадьбы прекрасен в своем нерасторжимом единстве. А если вещь вырвана из его среды (даже и дляч перемещения в музей)
, то она теряет значительную часть своей культурной ценности и в первую очередь ценности личностной, мемориальной."В усадьбах - в очагах художественного быта - важны не подробности, не частности а то все общее - краска, звуки и фон, которые, взятые вместе, создают нечто знаменательное и важжное.
В этом вся русская жизнь: в слиянии многих разрозненных элементов, которые и дают в целом то своеобразие обаяния, которое встречает всякого в русской деревне. И нельзя отделить дом от деревьев, его осеняющих, птичьего говора - от игры красок на узорах стен, блеска мебели в комнатах, от шепота листьев за окном и немого разговора портретов - от тихой думы старинных книг на полках и от хриплого кашля часов на стене" .(17)
Потому-тог неправы сегодняшние оправдатели советского государства, якобы спасавшего усадебную культуру. Вывезти из усадьбы картину - это, конечно, ее спатси. Но это все равно, что спороть красивую пуговицу с великолепного одеяния, бросив его само.
И что старались вывезти? Ценности первого ряда из самых лучших усадеб. А весь остальной мир усадьбы - погибал. Реальность одного русского уезда -
(Мышкинского), исчерпывающие документальные свидетельства неопровержимо подтверждают это.Но проследим путь вывезенных вещей. Происходило их почти стопроцентное обезличивание и географическое и ведомственное распыление, продолжающее дробление и уничтожение усадебного мира и его культуры. А апоздней и немалая часть вывезенного была загублена уже в музеях по причине их модной тогда "естественно-исторической" ориентации, или продана за границу. Казалось бы, в уничтожении усадебной культуры историческая точка поставлена. Однако.... Однако оставались парки, пруды, плотины, дороги, тропинки, а в ряде мест и сами опустевшие здания.
То есть многое, олицетворявшее внешний облик усадеб. Но его дни были сочтенгы. Снос построек и насаждений начался уже в 1918 году, и в дывадцатые годы закончился. И этим страница провинциальной усадебной культуры окончательно закрывалась.
И в этом ряду рассуждений нам остается лишь реплика. Среди ученых Ярославского края существует мнение, что дикое отношение к бывшим дворянским усадьбам "было результатом векового противостояния дворян и крестьянства, почти генетическая ненависть в столь жестоких формах"
.(18) Не оспаривая явления классового противостояния, мы хотели бы отметить фактор низкой социальной зрелости населения (именно крестьянства). И находим уместным подчеркнуть, что разрушительные действия в немалой степени являлись результатом долгого культивирования русской литературой и журналистикой и, конечно, революционной пропагандой ненависти к усадебному укладу жизни. Долгие последовательные призывы " к топору" совершенно естественно привели к массовому мародерству.ЭКСПЕРИМЕНТЫ ИДЕАЛИЗМА
Однако в нашем рассмотрении мы до сих пор сознательно избегали еще одной весьма содержательной значимости усадьбы. Её в свое время тонко подмечал А.Е.Болотов. И современные исследователи, в частности С.П.Калита определяют усадьбу
как некое "экспериментальное поле".Действительно, от Болотова до Струйского сотни (или тысячи?) дворян в немалой степени ээкспериментировали, начиная с хозяйственных дел до открытия театров, типографий, "академий"... В большей или меньшей степени едва ли не каждая усадьба являлась сценой миростроения, волей или неволей житейских или гражданских экспериментов. В основе своей все они были глубоко идаелистичны...
Но социальный феномен
XX века <o>казался таковым, что идеалистическое экспериментаторство продолжалось и новыми владельцами усадеб. И в формах фантастических и в масштабах невероятных. Создание коммун явилось новым грандиозным по масштабу и идеалистичности экспериментом.Фурье и Оуэн могли быть совершенно довольны. На восточной границе Европы, в едва видимой ими когда-то дали, по необъятной России явилась вдруг великая сеть "фаланстеров". Неожиданно обрела выразительно громоздкое и совершенно нереальное воплощение одна из самых нереальнейших идей человечества.
Идеализм совершил свой самый трагический виток, и, словно скорпион, сам смертельно ужалил себя, всероссийски, всемирно показав полную утопичность мечтаний о всеобщем благе, всю горечь и жалость окончательного излёта мечтаний о всеобщем рае на земле.
В создании коммун, в этой грандиозной вспышке идеализма радикальность иллюзий достигла небывалой высоты и небывалой мрачности окраски. Таким оказался очередной эксперимент, проведенный на "сцене" русской усадьбы. Таким и был предпоследний акт "пьесы" их бытия
.А.Ухтомский революционные действия 1918-1920 годов назвал "самым сумасшедшим идеализмом".(19) Мы обоснованно отнесем это определение именно к ээксперименту "усадебного большевизма".
СЕМИОТИЧЕСКИЙ ПАРАДОКС
Каким же был последний этап истории провинциальной усадьбы? В.С.Турчин полагает, что к концу
XX века сохранилось не более одного процента усадеб. Едва ли он далек от истины. Каковы сегодняшнее содержание и облик этих уцелевших видений минувшей эпохи?Почти все они заняты домами-интернатами для психически неполноценных людей. Именно такой была участь уцелевших мышкинских усадеб - Шишкина, Родичева, Кривца. Особенно угрюма ирония истории по отношению к Кривцу - в бывшей усадьбе губернатора устроен интернат престарелых... преступников.
И все это уже не эксперимент. Усадьба стала неким антропогенным отстойником, сточной ямой общества. Впервые в усадьбе знак и значимость так резко
(диаметрально) разошлись. Такой случился зловещий семиотический излом бытия.Уцелевшие усадьбы приобрели абсолютно противоположное пространственное значение и позицию в обществе.
Если прежде они были местами величайшей открытости и "руководили" территориями, то теперь настала полная изоляция, полная закрытость, полная заграневость от разумного бытия. В ушедшую эпоху усадьба была для лучших, теперь она стала - для худших.Произошла полная смена назначений, полная смена смысловых векторов и акцентов. Вместо "школы человека" общество получило паноптикум человечества. На сцену бытия неожиданно выступило, обретая реальность, некое "зазеркалье" жизни.
МИФОЛОГЕМЫ РАЗНЫХ УРОВНЕЙ
...Новый идеализм продержался целый век и свою работу по тотальному уничтожению не только высокого смысла усадьбы, но и её самой довел до конца. Но тут последовал новый значимостный виток.
На смену убитой усадьбе явился ... миф о ней. Он проявил немалую стойкость, способность к развитию, и обрел общественную востребованность. Более того, общество оказалось вынужденным создать миф. И в первую очередь там, где в сохранившихся усадьбах появились музеи. Музей в усадьбе - это еще один шаг по линии все новых экспериментов. Музеям (в первую очередь литературным) потребовалось одухотворение предметной среды. А без сознательного мифотворчества это - недостижимо
. Образ усадьбы как бы раздвоился на реальный и мифологизированный и обрел сияние и притягательность! И жизненную силу, ведь его мифы смогли своими корнями дотянуться до далекой реальной основы.В нашем Мышкинском крае, как и в великом большинстве мест России, музеев в усадьбах не открывали. Но это не значит, что время мифовсюда не пришло. Оно пришло повсеместно, но в образе отнюдь не музейном. Здесь у него - другая ипостась.
Это мифологема, созданная небогатым воображением малообразованных людей, советской односословной деревней, начисто лишенной как своих культурных центров, так и своей интеллигенции. Мифы этих людей крайне просты: о якобы существующих подземных ходах, кем-то зарытых кладах, о богатых захоронениях, о призраках в одичалых парках. Так явилась миру низкоуровневая, но мифологизация опустелого усадебного пространства.
И в обеих мифологемах (в музейно-интеллигентской и в деревенско-примитивной) ясно ощутим мотив опять же идеализации предмета. Или, по Ухтомскому, мотив "обращения к лучшему".
Этот новый виток осмысленности снова вывел усадьбу в соответствие знака и значимости и вновь сделал ее объектом влияния на внутренний мир человека и мир общества.
ОТ ПРИЗРАКА К РЕАЛЬНОСТИ?
XX
век заявил себя временем крайней деградации гуманизма. Гуманизм ушел из очень большой прежней территории своего влияния. Он как бы девальвировался, его "текст" обесценился и поблек. И вместе с ним погасли и замолчали многие старые "тексты" русской культуры. Но можно уверять, что на местах прежних усадеб сейчас вновь звучит некий "текст". Он не идентичен прежнему, но глубоко родственен ему.Какова же материальная база появления этого "текста"? Это единственно крайне оскуделый, практически неузнаваемый ландшафт бывших усадеб.
Какова духовно-социальная желаемость этих текстов? Одной из составляющих этой желаемости (востребованности) является прозрение. Знаменитый белорусский писатель Василь Быков считает его едва-ли не главным итогом ушедшего века. Из этого он делает вывод о некоей победе пацифизма над тотальной общественной агрессивностью и о возможной оглядке общества на пройденный разрушительный путь и к "узнаванию" некоторых прежних ценностей
.Это суждение, в известной мере, социально обосновано. Провинциальное общество и подсознательно и в меньшей степени сознательно ощущает недостаточность (отсутствие...) локусов духовного напряжения, недостаток объектов высокой знаковости и значительности.
Не следует преувеличивать этот фактор; осознание обществом чаще всего находится отнюдь не на уровне конструктивного мышления и практического созидания, а лишь на уровне сожаления. И такие случаи, как самоотверженная деятельность Бирюковых в своей возвращенной усадьбе Артемьево Мышкинского района и трагически одинокие старания князя Мещерского в своей разрушенной подмосковной усадьбе единичны и почти все обречены на неудачу. Это снова бессмертный идеализм лучшей части русского общества в своем, пожалуй, самом трогательном проявлении.
Суждено ли хоть малой части русских усадеб в условиях сегодняшнего жесткого перераспределения капитала испытать приток жизненных сил и сколько-то вернуться к высокому уровню духовной и художественной содержательности? Предпосылок для этого мы не усматриваем
, хотя некоторые тенденции к этому имеют быть.Какие это тенденции? Главная - это осознание мыслящей частью общества, что век большинства опозорился и не выполнил ни национальных, ни общечеловеческих задач. И наблюдается обращение с надеждой к личностным началам, желание передать судьбу общества Личностям. То есть некоторые осознавательные предпосылки элитарности в сегодняшнем обществе есть.
А на местах остатки усадеб (и даже пустые места, где они были) продолжают влиять на население, обеспечивая новое "усадебное" мифотворчество. То есть некоторая эмоционально-культурная значимость усадеб сохраняется. Она крайне мала, но иных таковых локусов в деревне и вовсе нет.
То есть, хоть вымерли все "актеры" и не сохранилось даже декораций былых "спектаклей", сама опустелая "сцена" сохранила некий феномен посещательно-поэтической привлекательности. И поэтому даже умершие усадьбы - это достаточная возможность для обращения к проблемам духовной среды провинциальной России.
Пришла пора поставить точку в нашем рассуждении, оборвав его ход на сегодняшнем восприятии феномена русской усадьбы. И пришла пора дать места...исключению из общего порядка.
И ОДИН В ПОЛЕ _ ВОИН!
Усадьба Артемьево Мышкинского уезда. Дворян Селифонтовых (потомков новгородских бояр, родственников князя Артемия Волынского). Знавала богатые и славные времена. Дивила гостей богатством и благородством. Как и многие, на склоне старой эпохи сменила владельцев. Ими стали крестьяне Бирюковы, потомки управляющих усадьбой. Их приверженность к Артемьеву едва ли была меньшей, чем у прежних господ.
В революцию в усадьбе почти все уцелело. А в последующие годы здесь существовала и трудовая артель (почти коммуна) и ШКМ (школа крестьянской молодежи)
. Большая часть предметов культуры была утрачена. Как и парк, и многие постройки.Затем в Артемьеве открыли семилетнюю школу, которая однажды даже "дотянулась" и до более высокой планки (два года была средней).
А по полному обезлюдению окрестностей и по отсутствию тех, кого надо учить, школа закрылась. Была куплена ярославскими предпринимателями, безнадежно пытавшимися возродить ДВОРЯНСКУЮ УСАДЬБУ! Даже привозили в гости предводителя российского дворянства князя А.К.Голицына и одного из потомков Селифонтовых, князя Зураба Чавчавадзе
.У разочаровавшихся ярославцев усадьбу и приобрел ... потомок последних настоящих владельцев - Александр Иванович Бирюков.
Это было не его одинокое дело, а всей обшироной семьи, обретшей вновь Артемьево, как главную ценность своего земного бытия. Все общие средства и силы отныне направлены на возрождение Артемьева.
Александр Иванович был "делегирован" семьёй держать эту родную желанную "Тэрру", поднимать, восстанавливать
. Так недавний геолог, проработавший большую часть жизни на Камчатке и Чукотке, стал "барином".Жизнь этого барина крайне трудна, переполнена хозяйственными делами. В ней много и самоотречения, и истинной радости от своих трудных побед. А победы - есть. Восстановлены почти два этажа господского дома, сделаны водопровод, канализация, телефон, содержится стадо скотинки, хорошие собаки. Подобрались крепкие хорошие работники. Собралась нужная сельскохозяйственная техника. Всё живет жизнью очень нелегкой, но настоящей, самодостаточной.
Хозяин Артемьева, как и подобает помещику, успевает участвовать и в культурной жизни района и Мышкина, выступает на научных конференциях по истории и экологии, играет в Мышкинском тьеатре "Столбовский дом", живет жизнью тяжелой, но содержательной.
И так в районе появился один помещик. Как оценить факт? Экстравагантностью века? Запоздалым "народничеством", которое ностальгической тягой к земле предков так вспыхнуло в перестроечные годы? Причудой семейного настроя? Чудачеством провинциального характера?
Бог весть... Наверное, в этом красивом, едва ли не литературном случае есть и первое, и второе, и третье... все есть. Но главное, что в нем читается сразу и ясно - это красота действия и чудом сохраненная связь времен. Может ли не обрадовать и не расстрогать?
Во всяком случае, это единственная усадьба Ярославской области, которая своей судьбой чутко отреагировала на социальные изменения и слабо уловимые запросы эпохи.
БИБЛИОГРАФИЯ
ПРИМЕЧАНИЯ