Завещание Александры Николаевны Волынской

“Во имя Пресвятые Единосущие и нераздельные Троицы, Отца и Сына и Святого Духа Аминь. Я, нижеподписавшаяся вдова покойного гвардии поручика Сергея Михайловича Волынского Александра Николаевна дочь, урождённая Молчанова, будучи в здравом уме и твёрдой памяти, и помышляя о безвестности часа, полагающего предел жизни земной, по летам и крепости сил рассудила по доброй воле моей на основании жалованной дворянству грамоты 22-ой статьи и Высочайшего конфирмованного 1 октября 1831 г. положения о духовных завещаниях, параграф 39, сделать духовное завещание в следующем: Полную по оному обязанность моих душеприказчиков покорнейше прошу принять на себя гг. корпуса жандармов полковника Николая Петровича Шубинского и московского полицеймейстера полковника Михаила Ивановича Микулина, известных мне по их старой справедливости и благороднейшим правилам, в полной уверенности, что они употребят всевозможные меры исполнить свято мои распоряжения. 2. Если дела с опекуном малолетних внуков моих Селифонтовых, их отцом, а моим зятем, генерал-майором Селифонтовым, происходящие в присутственных местах о выделе мне указанной части из движимого и недвижимого имения после покойного мужа моего, поручика Сергея Михайловича Волынского и отысканием мною 28 000 рублей, употреблённых из моей собственности по опекунству над покойной внуков моих матерью и моею дочерью генерал-майоршей Натальей Сергеевной Селифонтовой, урождённой Волынской, не будут при жизни моей окончены и указанной части моей с оными 28 000 рублей я ещё не получу или не сделаю какой-либо по сему миролюбивой сделки, то убедительнейше прошу моих душеприказчиков принять на себя полное право и обязанность продолжить сии дела каким-либо мирным или судебным порядком или окончить сии дела каким-либо мирным положением по их усмотрению, что затем на указанную часть из моего движимого и недвижимого имения и в уплату из 28 000 рублей получено будет, всё то, по уплате из оного частных долгов моих, по выдаче награждения находящимся при мне дворовым людям и другим лицам и особого моего назначения гг. душеприказчикам известного и по покрытии всех могущих употребиться по сим предметам издержек, представляю в вечное и потомственное владение внуку моему Николаю Васильевичу Молчанову, сыну родного племянника моего из дворян Василия Николаевича Молчанова, умершего 18 мая 1829 г. Ахалцихском карантине унтер-офицером пехотного генерал-фельдмаршала, графа Паскевича Ериванского полка. А буде почему-либо означенный внук мой Николай Васильевич Молчанов не имел бы права на владение недвижимым имением, в дворовых людях и крестьянах состоящем, то в таком случае уполномачиваю моих душеприказчиков продать оное со всею землёю и строением в законные сроки и вырученную сумму предоставить ему, когда придёт в совершеннолетие, отдав до этого времени оную из процентов или в казённое место , или в частные руки. 3. До совершеннолетия означенного внука моего Н.В.Молчанова убедительно прошу душеприказчиков принять на себя обязанность опекунов его, употребив всевозможные попечения о его образовании, как лучшее для всякого гражданина качества с тем, чтобы он находился в полном их повиновении и послушании. 4. Но если бы сверх моего ожидания он, Николай Молчанов, в надежде на завещанное мной ему наследство увлёкся праздностью, гибельной для нравственности молодых людей, обеспеченных в потребности жизни не соответственные трудами и сделавшись им непослушным, то уполномачиваю гг. Шубинского и Микулина означенного представляемого мною ему всего движимого и недвижимого имения во владение не отдавать, пока неукоризненными правилами и доброй нравственностью не убедит их в своём исправлении, а до тех пор выдавать по усмотрению их необходимую только сумму из доходов от того имения на его содержание. В случае же потери всякой надежды на исправление, гг. душеприказчики должны всё моё имение продать по своему усмотрению и деньгами распорядиться так, чтобы он получал с тех процентов, а капитальная сумма должна поступать по его смерти детям его, если он иметь их будет. 5. Родной же матери его Марине Антоновой Молчановой представляю по смерти моей и по получении означенного на указанную часть имения с 28 000 рублей, выдать единовременно 1000 рублей ассигнациями. 6. Племяннице моей, дочери коллежского советника Петра Яковлевича Казаринова, девице Ольге Петровне Казариновой, когда означенное в пункте пятом имение и деньги получатся, назначаю единовременно выдать 3000 рублей ассигнациями. 7. Из находящихся при мне дворовых людей, как из моего собственного имения, так и из покойного мужа моего имения, которым при жизни моей сделаны уже долговые отпускные, представляя свободу по смерти моей, прошу гг. душеприказчиков не оставить их своим покровительством и защитой, если бы кто стал оспаривать таковые их отпускные, внеся в случае надобности затем из их же состояния в залог в сохранность казне истребную для отпуска их вечно на волю и даже уплатив могущие пасть на меня за таковой отпуск их на волю по судебному приговору. 8. Все издержки, как на погребение меня и на поминовение, так и на прочие предметы, буде от такого денежного капитала по смерти моей не останется, усерднейше прошу гг. душеприказчиков сделать хотя из своей собственности, покрыв оные потом продажей всего или некоторой части оставшегося после меня имения, а остальную за всеми таковыми издержками сумму с причитающихся мне доходов с родового недвижимого имения моего, за все прошедшее время по день

смерти моей, а буде ещё останется какое-то благоприобретённое моё имение, представляю означенному же внуку моему Николаю Васильевичу Молчанову. А в случае смерти его бездетным, всё вообще благоприобретённое моё движимое и недвижимое имение во 2-ом и 4-ом пунктах сего завещания поименованное или по продаже оного, все денежные капиталы представляю в полное владение и распоряжение дочери г. полковника Николая Петровича Шубинского, что он которой сам назначит из оного. Это будет ещё дань за все его многолетние обо мне попечения. 10. Между тем, усерднейше прошу гг. душеприказчиков прежде всех означенных назначений моих, принять скорейшие меры на уплату всех частных долгов моих, из коих один г. полковнику Шубинскому составляет многотысячную сумму, приступить в случае надобности на погашение сих долгов к продаже всего моего движимого и недвижимого имения, как по смерти моей оставшейся, так и следующего мне на указанную часть с 28 000 рублей. Москва, октября 16 дня 1834 г.”

Этот документ и был предъявлен в инстанции после смерти Александры Николаевны Волынской. В процессе долгой тяжбы Н.Молчанов по каким-то причинам свои права на завещанное имение продал своему приятелю, титулярному советнику Михаилу Васильевичу Аристову, а этот Аристов подсчитал доходы, расходы и прибыль, полученные Сергеем Михайловичем Селифонтовым с 1828 по1852 гг. с той части имения, которая должна была принадлежать ему, предьявил судебной палате расчёт, по которому он должен был получить с Сергея Михайловича Селифонтова 66 149 рублей 83 копейки. Но 2 июля 1857 г. ярославская губернская палата гражданского суда в иске доходов Аристову отказала, признав иск неправым и за неправый иск оштрафовала заявителя исковой суммы по пять копеек с рубля и за “простую бумагу” 12 рублей 60 копеек. Интересна реакция доверенных лиц на решение суда. 8 октября 1857 г. доверенный штабс-ротмистра С.М.Селифонтова, его управляющий, которого он именовал дворовым человеком, Николай Андреевич Бирюков заявил: “Сие решительное определение в присутствии ярославской палаты гражданского суда при открытых дверях через прочтение слушал и оным вполне остался доволен”. Далее отмечается, что он получил копию решения, за которую заплатил 24 рубля серебром и расписался. А доверенный Аристова титулярный советник, третьей гильдии купец Иван Фёдоров Тиль: “ Решение суда слушал в присутствии ярославской палаты гражданского суда при открытых дверях через прочтение и оным остался крайне недоволен. Думаю, что дело доверителя моего есть совершенно правое, а потому он будет просить по апелляции и жалобе во 2-ой департамент Правительствующего Сената, в чём и удостоверяю. Копию получил со взносом денег 24 рубля серебром и в залог будущей апелляции 60 рублей серебром”. Как видно, на этом дело не закончилось. Аристов действительно апеллировал в Правительствующий Сенат, который 18 февраля 1859 г. рассмотрел решение ярославской судебной палаты гражданского суда и его отменил, признав незаконным, а ярославской палате поручил определить сумму доходов, причитающуюся Аристову с той земли, которая была выделена Александре Волынской. Дело опять затянулось. Наконец С.М.Селифонтов послал своего нового уполномоченного Григория Андреевича Полякова в Москву на переговоры с Аристовым, а результатом этих переговоров явился документ, хранящийся в деле. 14 августа 1859 г. через 31 год после начала этой скандальной истории, титулярный советник Михаил Васильевич Аристов и доверенный С.М.Селифонтова Г.А.Поляков обратились к судебным властям со следующим заявлением: “Ныне мы, Аристов и Поляков, переговоря между собой миролюбиво, положили дело о тех доходах по учинённому между нами расчёту и, за получением мною, Аристовым, от г. Селифонтова удовлетворения, навсегда прекратить с тем, чтобы по делу сему впредь никаких исков и требований друг другу никогда и ни по какому предмету более не вчинять, причём платёжь следующих по производству означенного дела гербовых и всякого рода платежей приемлю я, Аристов, на свою ответственность”.Просят,”дабы повелено было производящееся в Ярославской губернской палате гражданского суда дело о доходах с имения умершей гвардии поручицы Александры Волынской навсегда прекратить и почислить миролюбиво конченным, о каковом прекращении донести второму департаменту Правительствующего Сената. Август, 1850 г.” Под документом подписи М.В.Артистова, Г.А.Полякова и Н.А.Бирюкова. Так окончательно был решён спор Михаила Петровича Селифонтова и его тёщи Александры Волынской. Сейчас трудно понять подлинную причину этой длительной тяжбы, да и конец дела не очень ясен. По всему видно, что Сергей Михайлович вынужден был заплатить М.В.Аристову какую-то сумму, но документ об этом умалчивает.

В жизни Михаила Петровича много загадок. Так в середине 20-х годов, а точнее 17 февраля 1821 г., он заимствовал в Приказе общественного призрения 5500 рублей, а 23 февраля того же года, в том же приказе Михаил Петрович взял ещё 7660 рублей, 23 июля того же года взял в кредит в том же приказе 8200 рублей. Часть денег взята сроком на один год, а 8640 рублей на 8 лет. Кредит взят под залог недвижимого имения в Мышкинском уезде. В 1822 - 1823 гг. он имение перезакладывает и занимает еще 18200 рублей у того же совета призрения ближнего. Зачем понадобилась генералу Селифонтову такая крупная по тому времени сумма? Могли быть две причины. Генерал готовился жениться на юной Наталье Волынской, а второй причиной могло быть строительство на его средства церкви в селе Козлове. Могли быть и другие причины. Михаил Петрович в эти годы покупал земли и выплачивал долги своего отца Петра Дмитриевича. Полученное им по наследству в 1802 г. имение находилось не в лучшем экономическом состоянии, так как вскоре были предъявлены долговые заёмные письма его отца: в сентябре 1817 г. Мышкинский купец Иван Лисицын предъявил в суд документ, по которому Михаил Селифонтов должен был заплатить 3142 рубля. Несколько позже в 1833 г. “лишённый ума” прапорщик Адам Мельсин, которого опекала “девица из дворян” Тучкова, требовали с имения детей Михаила Петровича Селифонтова, принадлежавшего ранее их деду Петру, по заёмным письмам 9000 рублей. Генерал написал апелляцию в Правительствующий Сенат о несостоятельности этих требований, а проще - отрицал эти долговые письма. Сенат рассмотрел ее, но признал несправедливой а Михаила Петровича оштрафовал на 2962 рубля 20 копеек. Решение об этом было направлено в Кашинский и Мышкинский земские суды. 31 июля 1833 г. Тверская палата гражданского суда констатировала, что “с имения детей М.П.Селифонтова на удовлетворение прапорщика Мельсина следует взыскать по двум заёмным письмам всего с процентами 14 тысяч 630 рублей 96 копеек”.

Ешё в 1826 г. Михаил Петрович давал объяснение по поводу имения его детей и в объяснительной записке показывал, что “детское имение находится в залоге Московского опекунского совета по займу 164 тыс. рублей “(?), что из числа собранных с имения доходов “за платежом процентов из капитала и употреблённых на воспитание детей не только не остается оных, но я вынужден употреблять на них ещё из своей собственности “. Видно, что Михаил Петрович признаёт эти долги и обещает принять меры по ограничению детских расходов и оставшуюся сумму обязуется ежегодно выплачивать в объёме не менее 500 рублей, а также будет изыскивать все способы к скорейшей выплате долга. Но суды были неумолимы и старались скорее испонить решение Правительствующего Сената. Было решено взыскать долг через вотчинных старост. В имение посылался дворянский заседатель Семенкевич, но он опоздал, к его приезду налог был уже собран и 4 августа передан опекуну, а управляющий имением Клементий Жаров не согласился собираемые налоги доставить судебным властям. Вскоре в имение Селифонтова был послан другой дворянский заседатель Шультен, которому Жаров заявил, что без воли опекуна он денег с крестьян собирать не будет. Михаил Петрович снова рискнул и обратился с жалобой к императору Николаю Павловичу. 8 января 1835 г. Правительствующий Сенат слушал записку по жалобе М.П.Селифонтова на Ярославское губернское правление, которое распорядилось доходы с крестьян собирать без воли опекуна , посредством земской полиции для удовлетворения прапорщика Мельсина и признал такое распоряжение Ярославской палаты гражданского суда и губернского правления не только неправильным, но и незаконным, и отменил его на основании 462-й статьи первого тома свода законов; губернскому правлению поставлено на вид за нарушение законов и отступления от порядков. Имел ли продолжение этот конфликт неизвестно, но генералу Селифонтову , участнику войны (м.б. битвы?) при Аустерлице и Отечественной (войны?) 1812 г. пришлось приложить немало усилий, чтобы отбиться от законных и незаконных должников , а дирижёром произвола местных властей мог быть только названный выше губернатор, генерал- лейтенант К.М.Полторацкий.

Как уже сказано выше, в 1833 г. Михаил Петрович Селифонтов был избран предводителем дворянства Ярославской губернии на 1833 - 1835 годы. Теперь он переехал на жительство в Ярославль с детьми и привёз сюда учителей иностранных языков, супругов Эссенов, которые не имели документов на право преподавания в России. В один из дней 1834 г., когда Михаил Петрович был в отъезде, Эссены явились к губернатору Полторацкому с просьбой выдать им документ на право поездки в Москву. Здесь и выяснилось, что Эссены (как?) ранее жили в поместье Селифонтова в Кашинском уезде без “видов на жительство”, так и переехали в Ярославль. Константин Маркович Полторацкий донёс об этом Правительствующему Сенату, а Сенат оштрафовал генерала Селифонтова, губернского предводителя дворянства, на 800 рублей, за содержание Эссенов с 15 декабря 1833 г. по 4 июля 1834 г. по два рубля за день. Михаил Петрович немедленно послал апелляцию на имя Николая Павловича. 25 апреля 1835 г. Сенат слушал министра юстиции Дашкова, по предложению которого Ярославскому губернатору и губернскому правлению был объявлен выговор “по делу о держании тамошним предводителем дворянства Селифонтовым иностранца Эссена с женой без возобновления билетов”. После случившегося, губернатор и губернское правление передали дело об Эссенах в Ярославский уездный (??) суд. Но губернский предводитель отказался явиться в этот суд. Тогда было решено доставить генерала в суд принудительно, с помощью квартального полицейского офицера, Михаил Петрович полицейского выгнал и объявил себя больным и снова обратился в Сенат, который вновь рассмотрел его апелляцию и определил, что поступок генерал - губернатора и губернского правления был направлен на дискредитацию звания Предводителя дворянства, на “явное унижение, возбраняемое решительным законом”. Далее в решении Сената отмечалось, что из представленных Селифонтовым бумаг видно, что Ярославский уездный суд для дачи ответов по делу Эссенов требовал явки генерал - майора через “тамошнего” полицейского, а когда Селифонтов не явился, ссылаясь на болезнь, то суд вновь потребовал его явки под расписку. Кроме того, суд поручил уездному штабс - лекарю вместе с квартальным надзирателем освидетельствовать больного генерала на предмет не симулирует ли он свою болезнь. Это свидетельствует о произволе властей не только над крестьянами и городскими обывателями, но и над заслуженным защитником отечества. А творившие этот произвол отделелись лёгким испугом. Сенат потребовал судебное производство по данному делу прекратить и отметил, что Ярославское губернское начальство, сделав распоряжение о передаче генерал - майора Селифонтова суждению уездного суда за держание иностранцев без письменных видов “не только не согласно с предписанием гг. министров юстиции и внутренних дел, но и вопреки законам изображённого в статье 344 свода законов о паспортах и беглых, ибо по точному смыслу следовало ограничиться единственно взысканием штрафа с Селифонтова, что допущенные после того действия Ярославского уездного суда и полиции в настоятельном требовании явки генерал - майора Селифонтова в суд для ответов и освидетельствование его в болезни через штаб-лекаря с квартальным надзирателем действительно нанесли оскорбление генералу Селифонтову”. Поэтому Сенат решает судебное производство о держании генералом Селифонтовым иностранцев Эссенов прекратить, а Ярославскому губернскому правлению и военному губернатору за вышеизложенные противозаконные распоряжения сделать выговор, а М.П.Селифонтову замечание за “неприличное выражение в адрес военного губернатора”. Этот документ хоть и туманно показывает подлинного виновника травли заслуженного генерала, губернского предводителя дворянства. А самое возмутительное , что Правительствующий Сенат принял решение по делу 17 августа 1835 г. и только сейчас выяснилось, что генерал - майор Селифонтов Михаил Петрович умер ещё 27 июня 1835 года, в возрасте 55 лет.(ф.79, оп.1, д.1037).

Нельзя не отметить и курьёзную сенсацию, происшедшую в имении М.П.Селифонтова в 1808 г., “взволновавшую” уездное начальство и даже Ярославского губернатора М.Н.Голицына. А произошло здесь следующее: Мышкинский исправник лейб - гвардии прапорщик Опочинин донёс губернатору, что в “минувшем сентябре месяце сего года, Мышкинской округи, вотчины господина полковника и кавалера Михаила Петровича Селифонтова при сельце Артемьеве, усмотрено мною вещество из пруда вытасканное, по приказанию его , полковника, людьми, из тины, похожее на вату, которое сходствует много с настоящею выделанной ватой так что ничем почти одна от другой не различествуют”. Как писал Л.Н.Трефолев, - “губернатор впал в недоумение: какое же такое вещество, сходное с ватой, может быть обнаружено в Мышкинском уезде? Князь М.Н.Голицын сделал запрос мышкинскому начальству:”Не оставьте донести мне без замедления, какой точно вид составляет вещество, вытасканное из пруда в сельце Артемьеве и из каких частей оно состоит, т.е. из земли, глины, корней, травы и тому подобного. В чём именно сходствует с настоящей ватой и не может ли оно служить по настоящей обделке или без оной, какому - либо употреблению? Где оно теперь находится, и можно ли из этого пруда достать его ещё какое-либо количество? Одним словом, дайте мне о сём веществе полное понятие и сведение”. Лейб-гвардии прапорщик Опочинин, видимо, снова побывал в Артемьеве, обследовал извлечённую из пруда тину и донёс губернатору: “Вытасканное из пруда в сельце Артемьеве вещество имеет сначала зелёный, а от солнечного зноя , по созрении, белый вид, оно есть из тины, на поверхности воды в том пруде находящейся; А чтобы яснее видеть в чём оно сходствует с настоящей ватой и может ли служить к какому употреблению, для того часть того вещества при сём вашему сиятельству представляю, какого довольное количество находится в доме г. Селифонтова; в пруде же том ныне более не осталось, а в предбудущее время можно надеяться, что ещё будет довольное количество”. Как и всегда на Руси ждали чуда, а получился конфуз. А может быть, кто-то решил разыграть местное и губернское начальство? В то время все могло быть. Л.Н.Трефолев обнаружил эту переписку в архивах и опубликовал в журнале “Русский архив”, 1899, №3.

Сравнительно хорошая характеристика имения малолетних детей Михаила Петровича Селифонтова содержится в ведомостях мышкинской дворянской опёки, составленной в 1840 г. Здесь подчёркивается, что имение им досталось после смерти их отца генерал-майора и кавалера Михаила Петровича Селифонтова, жены его Наталии Сергеевны и действительного статского советника Сергея Михайловича Волынского. Тогда Николаю было 17, а Сергею 16 лет. От отца им перешло “заключающееся в дворовых людях и крестьянах, , состоявших в уездах: Мышкинском, Угличском, Рыбинском, Ярославской губернии, Переславском Владимирской, Череповецком Вологодской губерний, а всего 483 души м.п. От Наталии Сергеевны, их матери, перешла собственность в Мышкинском, Ростовском и Угличском уездах Ярославской губернии и Кашинском уезде Тверской губернии, 922 души м.п. крестьян и дворовых. От их деда Сергея Михайловича Волынского, имевшего единственную дочь: в Московской губернии, Коломенском уезде, в Тульской губернии Ефремовском; в Рязанской губернии Зарайском уездах, а всего 1137 душ м.п. крестьян и дворовых. Всего же этим молодым дворянам досталось в наследство 2542 души м.п. крестьян и дворовых, большую часть из которых составляла собственность рода Волынских: 2059 душ м.п.