Сын Никиты Матвеевича Титова, Козьма Никитин Титов, находившийся на заработках в Петербурге, 20 октября 1861 г. подал жалобу на имя министра внутренних дел, в которой писал, что отец его был незаконно наказан 300 ударами розог, у него отняли двух коров, а в тюрьме держали в цепях, после чего он в 42 года оказался изувеченным, и стал неспособен к какой-либо работе. Далее в этом заявлении подчеркивалось, что его отца главным виновником в забастовке сделал управляющий имением Афанасий Андреевич Быков, просил наказать последнего и вернуть отцу коров. Но жалоба была оставлена "без последствий". Власти, защищавшие интересы помещиков, остались глухи к судьбе незаконно пострадавшего российского крестьянина, сытно кормившего господ дворян. А старостой в селе Лазарцеве по приказанию генерала Дубельта был "избран" удобный властям крестьянин Федор Якимов.

В ноябре 1861 г. Ярославская губернская палата по уголовным делам рассмотрела дело "О бывшем сельском старосте села Лазарцева Никите Матвееве". В деле пересказано все происшедшее в имении С.М.Селифонтова, показания многих свидетелей, большинство из которых характеризовали подсудимого очень положительно. В итоге суд определил:"Крестьянина Матвеева 42-х лет за означенные поступки вторичному наказанию не подвергать и оставить его на месте жительства, внушив при сем, чтобы он на будущее время подобных ослушаний не осмелился, в противном случае подвергнется строгому наказанию".(ф.150, оп.1, д.8855, л.18).

Как видим, крепостное право отменялось не так, как хотелось крестьянам. Как писал один из мировых посредников Мологского уезда Глебов, "крестьяне ожидали свободы, понимая ее в буквальном смысле, т.е. в свободе труда и прав на землю, что будут свободны от обязательных работ в пользу помещиков и таковые могут быть исполняемы только по добровольному согласию с последними, а на них останется плата за пользование землей и облегченного оброка в течение непродолжительного времени, после которого вся земля поступит в их полное владение, а некоторые ожидали, что и помещичьи леса останутся в их распоряжении".(ЯГВ, 1861, 16 августа).

После отмены крепостного права, во второй половине XIX столетия происходил быстрый упадок помещичьих хозяйств. При переходе временно-обязанных крестьян на выкуп, помещикам предстояло вести свое хозяйство по-новому. Однако многие из них не сумели, а некоторые и не пытались это делать, а стали свою собственность продавать или сдавать в аренду. Это вело к быстрому сокращению в губернии и уездах дворянского землевладения. Если в 1859 г. дворянам Ярославской губернии принадлежало 1073 тыс.десятин, то в 1877 г. - 787 тыс., в 1887 - 646 тыс., а в 1892 г. только 545 тыс. десятин. (ЦГИАЛ, ф.1282, оп.3/1382, д.44б, л.16). Шел процесс "оскудения" дворянства, что вынужден был признать и губернатор, писавший в отчете за 1864 г., что "усадебное хозяйство помещиков год от года сокращают размеры своего производства или закрываются совсем, обнаруживается значительное оскудение его личного состава".(ГАЯО, ф.73, оп.1, д.5747, л.15). Еще более яркая картина "оскудения" помещичьих имений была дана в "Ярославских губернских ведомостях" в 1889 г. Здесь речь шла о положении помещичьих имений в Рыбинском уезде. "Из многих усадеб, расположенных в уезде, и поддерживаемых в большей или меньшей степени порядка, в данное время сохранилось за помещиками менее половины, и то большинство из оставшихся усадеб представляют картину полного беспорядка и запустения: сплошь да рядом встречаются обветшавшие постройки с выбитыми рамами да дырявыми крышами и наполовину заросшие кустарником поля, о садах и говорить нечего. Цветники и разные извилистые дорожки представляют гораздо более удобств для сенокошения, чем для гулянья". (ЯГВ, 1889, 10 июля, №3). Далее автор корреспонденции показывает и тех, кто покупал помещичьи земли. "Это тверские крестьяне. Они начали покупать помещичьи землы лет семь тому назад и с того времени началось обновление и оживление запустелых хозяйств, принадлежавших ранее помещикам. Это "кореляки", настоящие землепашцы, -писал автор корреспонденции,- народ они трудолюбивый, "серый", они не знакомы с потребностями и привычками местных крестьян. Эти "новожилы" все свои старания употребляют на размножение скота, удобрение и обработку земли, не обращая внимания на личный комфорт". Автор восхищается и тем, что эти новые землевладельцы "не ходят в отхожие промыслы, не посылают в города своих детей, приучая их к земледелию. Ни один маленький клочок земли не остается праздным; все, что было запущено, все снова поднято, и, кроме того, разделано много пашни вновь на вырубках"(там же).

Продавал землю и Сергей Михайлович Селифонтов. Так, в 1870 г. он продал обществу Рыбинско-Бологовской железной дороге (?И?) в пустоши Эхолово 7 десятин 1900 сажен земли за 389 рублей 58 копеек. В том же 1872 г. он продал крестьянам М.Ф.Чистякову, М.С.Жукову и А.А.Муравьеву в даче сельца Кобелева под названием Повозниково 170,3 десятины за одну тысячу рублей. (ГАЯО, ф.642, оп.1, д.18785, л.8). Крестьяне села Кобелево и деревни Черницыно в числе 135 человек, в том же 1872 г., купили у С.М.Селифонтова в пустошах Бердино и Веребейки 540 десятин, 353 сажени удобной и 21 десятину неудобной земли за 18 тыс. рублей. В том же году Селифонтов продал крестьянке из д. Матренинской Василисе Филипповой в пустоши Бобровой 8 десятин 800 саж. за 370 рублей; крестьянам Мусолину Ивану Павловичу и Тихомировой Дарье Антоновне из дер. Маурино в пустоши Юркино 32 десятины, 1494 саж. за 500 рублей; крестьянину Завьялову Ефрему Прокофьеву из дер.Голенищево Архангельской волости 37 десятин, 40 саж. за 1300 рублей. В 1873 г. продано: крестьянам деревень Маурино, Лотыгино и села Василькова в первой части деревни Маурина 54 дес. удобной и 2 дес. неудобной земли; в четвертой части села Василькова - 10 дес. 240 саж. удобной и неудобной 1 дес. 1560 саж.; в третьей части пустоши Тетерки 11 дес. 1134 саж удобной; во второй части пустоши Балагуровой пашни 10 дес. 441 саж.; в пустоши Иван Великий - лесу 29 дес. 140 саж. и неудобной земли 1 дес. 800 саж.; в первой части дер. Лотыгино удобной земли 32 дес. и неудобной 1 дес. 800 саж. За эти земли Сергей Михайлович получил 4800 рублей.(Ф.642, оп.1, д.18791). В том же 1873 г. продано крестьянам д. Дворково Качалову Ивану Ивановичу в пустоши Давыдковой 9 дес.200 саж. за 100 рублей; крестьянину Гребенщикову из д. Тимонино в пустоши Давыдковой 9 дес. 2000 саж. за 100 рублей; крестьянину дер. Дворково Качалову Кузьме Арсентьевичу, Степану и Порфирию Васильевым в той же Давыдковой пустоши 9 дес. 2000 саж. за 100 рублей; крестьянину из д. Голенищево Сметникову Александру в пустошах Горелово, Собакино, Космынино продано 48 дес. за 500 рублей; крестьянину д.Аристово Воронину Михаилу Максимовичу в пустоши Давыдковой 14 дес. 1800 саж. В 1877 г. продано крестьянину д.Зарубино Н.Никольской волости Полежаеву Никите Ивановичу в той же Давыдковой пустоши 14 десятин 1800 саж. за 450 рублей, а в 1880 г. Сергей Михайлович продал своему управляющему Николаю Андреевичу Бирюкову в пустоши Ольховской 15 дес. за 120 рублей. В 1882 г. продано крестьянам д.Чирики в количестве 33-х человек 116 десятин, 622 саж. удобной земли за 3924 рубля 27 копеек. Годом раньше, в 1879 г. продано крестьянам деревень Гусынино и Мартыново Никитину, Никифорову, Нестерову и другим в деревне Щепино и в пустоши Каламбуровой 8 дес.2270 саж. за 150 рублей; крестьянину из д. Платуново Княжневу Алексею Платоновичу - 10 дес. 280 саж. за 250 рублей; крестьянину из дер.Костево Смирнову Виктору Гавриловичу 20 дес. 459 саж. за 350 рублей; крестьянину Волкову Василию из дер. Платуново 10 дес. 280 саж. за 200 рублей; крестьянину Львову Тимофею из дер.Мартынова в пустоши Каламбуровой - 8 дес. 2279 саж. за 150 рублей. Могли быть и другие факты продажи земли, которые не удалось обнаружить. Но были и исключения. В 1872 г. Сергей Михайлович Селифонтов купил землю совсем близко к Артемьеву в пустошах Эхолово 60 дес. 1920 саж., Чурилково, Собакино, Калинкино - 19 дес. 810 саж. В даче сельца Щепина - 17 дес. 2139 саж. При сельце Артемьеве отрезную землю под названием Исаково 80 дес. и в пустоши Каламбуровой - 25 дес.1739 саж. за 2200 рублей у помещика Мышкинского уезда Михаила Александровича Бокастова. (Ф.642, оп.1, д.18785, л.2). Сейчас трудно объяснить эту покупку. Можно только предполагать, что купленные земли расположены близко к Артемьеву, т.е. в связи с близостью их к центру поместья. Могли быть и другие причины, например, колебание цен на землю в связи с интенсивным развитием капитализма в России в пореформенное время.

Дворянские поместья разорялись, а их хозяева покидали деревню и переселялись в города. Не случайно В.А.Гиляровский отмечал, что шестидесятые годы были началом буйного расцвета Москвы, в которую устремились из глухих углов помещики проживать выкупные платежи после "освободительной" реформы. "Знатные вельможи задавали пиры в своих особняках, выписывая для обедов страсбургские паштеты, устриц, лангустов, омаров и вина из-за границы за бешеные деньги".(Москва и москвичи, т.1, 1994, с.114). А принадлежавшая помещикам земля часто не только покупалась, но и захватывалась крестьянами, вырубались их леса и растаскивались постройки уехавших в города помещиков. Такое, например, происходило в Троицкой волости Рыбинского уезда с имением помещика Тютчева, о чем писали "Ярославские губернские ведомости": "Имение в селе Бузлове в течение года развезли по бревну все до основания, до последнего кирпича. Из всех построек, которых было до пятнадцати, не осталось ни полена... Уничтожив всю усадьбу, крестьяне приступили к пользованию усадебной землей, а потом начали рубить лесную дачу Фалюки. В продолжение нескольких месяцев сотни топоров стучали в лесу, рубили и для себя и на продажу. Наконец вся дача была вырублена".(ЯГВ, 1889, №3, часть неофиц.). Причиной этому было малоземелье, а леса оставались во владении помещиков. Кроме того, ярославских крестьян существенно беспокоили податные тяготы. По положению 19 февраля 1861 г. бывшие помещичьи крестьяне за полученный ими надел, должны были до выкупа платить помещику ежегодно оброк в размере 10 рублей с ревизской души при полном душевом наделе (3.7 десятины в Ярославской губернии). Это были самые тяжелые для них платежи. К концу 60-х годов денежные повинности бывших помещичьих крестьян были: оброк при полном душевом наделе составлял от 8 до 12 рублей. Сменившие его выкупные платежи от 6 руб. 40 коп. до 9 руб.60 коп. Казенные повинности: подушная и государственный земский сбор в среднем на душу 2 руб. 47 коп.; местные земские сборы в разных губерниях от 36 коп. до 1 руб.20 коп.; мирские сборы - от 31 копейки до 2 руб. 93 коп. (В.Г.Чернуха. Крестьянский вопрос в правительственной политике России, Л., 1972, с.77). Кроме того крестьяне должны были вносить страховые сборы и на всякого рода сельские нужды и выполнять натуральные повинности: дорожную, подводную, квартирную, тушение лесных пожаров, ночную стражу и др. Большинство крестьянских хозяйств Ярославсой губернии были не в состоянии уплачивать повинности и налоги с доходов от сельского хозяйства и вынуждены были прибегать к займам и изыскивать дополнительные источники заработка на месте или отправляться в "отход" в города. В пореформенное время отход крестьян в города значительно увеличился, теперь не нужно было просить у помещика разрешение,__________________________________________________________________________________________________________________________________________(???). В отчете за 1861 г. Ярославсий губернатор писал, что особая смышленость и предприимчивость сельского населения "уже давно обратили его к занятиям неземледельческим. При этом высказались даровитость ярославцев и умение приспосабливаться к выгоднейшим заработкам". (ГАЯО,ф.73,оп.1,д.5215 л.6). Не случайно в Москве ярославцы занимали четвертое место после самих москвичей, а в Петербурге они преобладали над выходцами из Петербургской губернии. О влиянии городской культуры на сельское население Ярославской губернии через отходников в пореформенные 70-80-ые годы Мышкинский земский врач Н.И.Григорьев писал, что "во всех деревнях, где есть много живущих на стороне, жизнь идет несколько иначе, чем в тех, где "питеряков" и москвичей мало или совсем нет. В первых и постройка домов более видная, дома круглые, пятистенные, крытые тесом, с расписными ставнями; наряды, начиная от верхнего платья и кончая башмаками франтовские, разные бурнусы, тальмы, воротнички, рукавички, лакированные ботинки и даже шляпки; у многих женщин за поясом часы, речь также не деревенская, а блещет разными вычурными словами; угощение настоящее, в редком доме нет самовара".(ВЯЗ, 1882, №124-126, 3-й отд., с.13). В отход шли крестьяне всех уездов, но больше всего из Угличского, Мышкинского, Рыбинского и Ростовского. Ежегодно из Ярославской губернии уходило на сторону 11-20% мужчин от всего сельского населения и 30-56% всех работоспособных мужчин. 68,7% отходников находились на стороне постоянно, т.е. не принимали участия в сельскохозяйственных работах в своих деревнях. В 1887 г. 22% их были несовершеннолетними.

Работавшие в городах крестьяне-отходники приезжали на родину в отпуска и по другим причинам, и здесь о многом происходившем в городах и в стране рассказывали односельчанам, а многие из них участвовали в начинавшемся рабочем движении, за что высылались на родину под надзор полиции. Например, работавший в Петербурге крестьянин из деревни Зеленцово, Васильковской волости Мышкинского уезда Александр Пуришев, приехав домой говорил односельчанам, что "круговая порука выдумана для одних только баранов крестьян, с той целью, чтобы их угнетать и обирать, а существующие законы основаны на одном грабеже и неправде, а те, кто их составляет и подписывает - дьяволы. Но скоро и очень скоро все это изменится, так как мы потребуем себе новых законов, которые сделали бы все сословия равными, не обирали бы одних бедных крестьян".Бывшие крепостные крестьяне С.М.Селифонтова из деревень Маурино и Лотыгино Никанор Молчанов и Михаил Гаврилов, работавшие ранее в Петербурге, не только распространяли среди крестьян запрещенные книги, но и устно "просвещали" земляков своих и соседних деревень. Так, Молчанов в беседах говорил, что "в России крестьяне задавлены податями и платить их надо прекращать, повиноваться правительству не следует, а управляться нужно самим, поэтому царь и правительство не должны существовать". Михаил Гаврилов "беседовал" с крестьянами на мельнице в деревне Маурино и тоже на тему, что Россия должна стать республикой, а монархию нужно убрать. Он часто ездил в Петербург к знакомым и привозил оттуда "в большом количестве экземпляры запрещенных книг для распространения среди крестьянского населения". (ГАЯО, ф.906, оп.4, д.52, л.48). Если до 70-х годов факты

"оскорбления величества" редки, то со второй половины их очень много. Вот один пример. Крестьянин Пошехонского уезда Федор Шишолкин в начале 70-х годов работал в Петербурге дворником, затем бурлачил на Волге и несколько лет работал на фабрике Журавлева в Рыбинске. Возвратившись на родину, он часто обсуждал с односельчанами тяжелую крестьянскую жизнь и при этом говорил: "Это все царишко, сукин сын наделал, все эти послабления из-за него, подлечишка, пошли. Прежде осина стоила 20 копеек, а теперь он вогнал ее в рубль ". На замечание крестьян, что так говорить нельзя, Шишолкин отвечал: "Да не один я так говорю, вы дураки, возьмите себе в голову и увидите, что все это он сделал". 3 марта 1881 г. Шишолкин зашел к своему соседу и в разговоре об убийстве Александра II заявил:" Вот теперь приходится молиться за государя, между тем, как своих грехов-то не замолить. Мошенник он, мошенничал, а теперь за него молись. Время теперь настало, как при императрице Екатерине второй, раздавала она своим любовникам земли, да и покойный государь был такой же".(ф.906, оп.4, д.3684). Крестьяне мало-помалу начинали понимать причины своей нелегкой жизни и отсталости России.